סשה אוקון

«Храм Жизни»

Посвящается рынку Махане Иегуда

Глядя на искусство Саши Окуня удивляешься сочетанию израильских реалий, израильского мира, жизни в Иерусалиме, и в той же мере его искусство уходит корнями в Библию, Древнюю Грецию и Рим, средневековое искусство, итальянское Возрождение, европейский иудаизм, а также западную литературу, психологию и философию.
Цикл «Храм жизни», посвященный иерусалимскому рынку Махане Иегуда, занимал Сашу последние два с половиной года. Это серия работ, выдающаяся по своей наполненности, жизненности, многогранности, и зритель, рассматривающий эти работы, постепенно поддается их глубокому воздействию, которое затем остается с ним надолго.
Рынок Махане Иехуда зарождался на исходе османского периода в конце 19 века, когда арабские фермеры, фаллахи, начали привозить свою сельскохозяйственную продукцию для продажи на улицу Яффо, недалеко от квартала Махане Йехуда. За последние 20 лет рынок стал одной из главных достопримечательностей и центральным местом развлечений в Иерусалиме. За эти годы рынок Махане Йехуда изменил свое лицо, и для художника стало настоящим вызовом идея воскресить исчезнувший рынок. Удивительные и неочевидные итоги этого приключения-путешествия художника представлены на выставке.
12 картин маслом, написанных на деревянных досках одинаковой ширины, выполнены в характерной для Саши Окуня технике и перекликаются с классической, традиционной европейской живописью. По форме эти доски напоминают шкафы для свитка Торы, главный элемент синагоги (и одновременно перекликаются с форматом триптиха, основанном на христианской церковной традиции). Но вместо свитка Торы перед зрителем предстает одна из многочисленных и разнообразных рыночных лавок. Окунь населяет эти лавки вымышленными персонажами, воздавая дань восхищения рынку и удивительным магазинчикам, некогда его составлявшим. Одновременно художник ведет подспудный диалог со зрителем, с многочисленными отсылками к истории мировой культуры и Библии, которые он претворяет в живописные сюжеты. У каждой картины есть заголовок, указывающий на то, чем торгуют в лавке — мясная, рыбная, овощная. Зритель смотрит на картину, будто бы находясь у самого прилавка на рынке. И в то же время внимательному глазу открывается здесь целое зеркало мира, от ТАНАХа до наших дней.
Окунь обладает способностью передать скрытое под внешней театральностью серьезное высказывание как о мирском, так и о философском. За простотой изображения кроется глубокая идея, стоит лишь присмотреться к деталям. Художник стремится выявить связи, возводящие обстоятельства повседневной жизни к вечным сферам и к пониманию того, что красота находится во всем, а не обязательно в общепринятых эстетических канонах, и что жизнь -если выбрать определенный угол зрения — дает тому бесчисленные примеры. Зритель, неожиданно для самого себя, совершает открытия, иногда противоположные его ожиданиям — таково мощное воздействие уникальных работ Саши Окуня, его послание.
Наряду с живописными работами на выставке представлена графика — карандашные наброски, являющиеся частью подготовительного процесса создания каждой картины. Кроме того, для выставки были отобраны фотографии, обработанные самим художником, документируюшие часть исследования, которое всегда предшествует созданию картины, а также процесс ее написания, переменчивый до последнего мгновенья, но необходимый для того, чтобы картина получила свое окончательное воплощение.

Саша Окунь - Кухня Аврума

Кухня Аврума

Три фигуры в центре триптиха — три пожилых человека, которые на базаре, гости на «Кухне»… их одежды уподобляются фону цвета неба и они почти бестелесны, становясь небесными, с нарисованными на головах нимбами, напоминающими святых как на росписях иконстаса раннего христианства, перед ними пустой стул. Эта работа отсылает нас к первой ветхо-заветной книге Бытие и рассказу о встрече Авраама с ангелами:
¹ И явился ему Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер, во время зноя дневного. ² Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер и поклонился до земли, ³ и сказал: Владыка! если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего; ⁴ и принесут немного воды, и омоют ноги ваши; и отдохните под сим деревом, ⁵ а я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши; потом пойдите в путь свой; так как вы идете мимо раба вашего.
Они сказали: сделай так, как говоришь.
Бытие 18:1-5
По обеим сторонам от центральной части картины нарисованы атрибуты еды: различные тарелки с домашней, скромной пищей на них, по числу обедающих. на фоне скатерть такого цвета и оформления, что напоминает жжение зноя, палящего солнца, когда Авраам встретился с ангелами. Вверху две бутылки классического современного израильского пива (слева Макаби, справа Голд Стар) как скрижали завета, как символ союза. По краям голуби устремлены к центру происходящего: «Неужели МИР во всём мире!?» Картина многослойна, и сплетена в единый смысл, как-бы говоря о мягком, сострадательном человечестве, в котором есть дух товарищества и радость жизни.

Саша Окунь - Отборные сочные фрукты!

Отборные сочные фрукты!

У фруктового прилавка стоит толстая румяная фигура златовласой нечесаной продавщицы. Обилие фруктов вокруг нее возвращает нас к Эдемскому саду и образу Евы, держащей яблоко. Плод древа познания по-прежнему представлен во всей своей полноте, перед укусом, который даст начало способности знать, как отделить добро от зла. Картина запечатлевает последние мгновения обретенной невинности, прежде чем созреет осознание наготы и одежды, которые привязывают общество к телу и женской сексуальности в частности. Это последние мгновения в потерянном раю, месте, символизирующем изобилие и легкость, симбиоз Евы и природы, который патриархальное общество отмечает как первородный грех. Картина черпает вдохновение из того, как Ева изображается в истории искусства, давней традиции, которая позволяла законно изображать обнаженное женское тело под эгидой христианского богословия. Ева и плоды как соблазнительный объект желания, который также несет в себе угрозу наказания за подчинение желанию. Окунь придает золотую ауру святости плодам, окружающим Еву, как символам человеческой преемственности, которую установила Ева, «производит и размножается» и наполняет пустую землю, простирающуюся за спиной архетипической матери. Окунь освящает простую природу и очищает ее от грязи и нечистоты, которые религиозная идеология связывала с именем Евы, матери всего живого.

Саша Окунь - Мясная лавка" Конец пути"

Мясная лавка "Конец пути"

Название этой мясной лавки полно юмора, ведь оно использует популярную идиому Иврита которая дословно звучит как «Конец пути» и означает неописуемое удовольствие от чего либо!

Нас встречает пронзительный взгляд мясника в виде индюка, или петуха (жертвенные птицы) который одет в рваную кожу с многочисленными порезами как у мясника, но он смотрит на нас вопрошая, как бы назначая цену! Он мясник, и он судья, в его руках записка с цитатой «מנא תקל ופרסין» которая отсылает нас к Книге Даниила (как и известная картина Рембрандта «Пир Валтасара») где Валтасар использует святые сосуды и чаши из награбленого ещё Навохуднасором Храма Иерусалимского, в то время как Медяне и Персы осаждают город! Валтасар в ужасе созывает всех магов и мудрецов ,но они не в состаянии объяснить появившуюсмя на стене надпись и он обращается к пророку Даниилу который расшифровал таинственное послание «Мене, мене, текел, уфарсин». Даниил поведал, что за неугодные Богу деяния и осквернение святынь, Валтасара настигнет погибель, а царство его будет разделено между мидянами и персами. В ту же ночь город был взят штурмом, а халдейский царь найден мёртвым.
Почему Александр обращается к этой метафоре с запиской в руках мясника? Этот библейский рассказ является источником известного выражения «надпись на стене», значение которого заключается в том, что «что-то ужасное должно произойти, и его будущее настолько очевидно, что только дурак не заметит этого». Эта работа проникает через ваше есстесство и задевает внутренние нити, она смешит, напоминает, но так же и упрекает непрощённой укоризной!

Саша Окунь - Всё для мужчины и женщины

Всё для мужчины и женщины

В центре триптиха стоит уставший Амур. Трезвый Амур, повидавший в своей жизни все, смотрит на нас цинично и уже отчаянно нуждается в любви. Окружающие его предметы разделены как символы, разделяющие два пола. С одной стороны, объекты визуального обольщения, призванные создать иллюзию желанного образа: помада для губ и красный лак для ногтей, запах духов, шелковые чулки и подвязки — часть перформанса, производимого образом «женщины». или, как говорила Симона де Бовуар: «Женщина не рождается женщиной, а становится женщиной». Точно так же символы на противоположной стороне обозначают мужской пол: фаллический галстук, трубки и кошелек. Аксессуары, бок о бок, представляют консервативный банк вариантов, предлагаемых компанией, между женским и мужским исполнением.

Саша Окунь - Изобилие свежей и мороженной рыбы

Изобилие свежей и мороженной рыбы

Так же как в конце народной сказки о рыбаке и русалке, в которой они «живут долго и счастливо». Пожилая пара, обняв друг друга, обменивается ласковыми взглядами пожилой пары, которые, возможно, давно потеряли свою жгучую страсть, но заменили ее глубокой любовью и взаимопониманием. Переход к счастливому концу скрывает жертву и боль, которые они перенесли во имя любви.
Связь между простым рыбаком и русалкой, дочерью царя морей — это встреча физического тела и фантазии, когда оба находятся в конфликте между борьбой за выживание и стремлением к чему-то «запредельному». Любовь — это открытие и возможность соединения рациональности и воображения.
Пышные волосы русалки уже колыхаются и живот толстого рыбака обвисает, но кажется, что в их сознании еще сохраняется их фигура, какой она была при встрече. Запах смерти и холод в остекленевших глазах мертвой рыбы в прилавке на рынке напоминает нам о реальности, скрывающейся за легендой об отношениях соблазнения, любви и жертвы.